1. С начала вторжения России в Украину власти России развернули беспрецедентные репрессии против гражданского общества, активистов и инакомыслящих. Множество организаций, правозащитников и журналистов в целях безопасности покинули Россию. Военная цензура, выход России из институтов Совета Европы, в том числе из Европейского Суда по правам человека, отказ России от множества международных обязательств, принудительная ликвидация правозащитных НКО, расширение списков "иностранных агентов", ужесточение закона "о запрете пропаганды ЛГБТ", аресты и осуждение к реальным срокам лишения свободы за мирное выражение несогласия с политикой властей - это только часть реальности, в которой оказалось российское общество.

2. Все вышесказанное напрямую связано с проблемой дискриминации, поскольку постепенная деградация российского общества под влиянием государственной пропаганды и ужесточения режима происходила в атмосфере эскалации ненависти и дискриминации в отношении различных уязвимых групп, особенно в отношении ЛГБТИ+ людей.

3. Позитивным изменением следует считать то, что список профессий, запрещенных для женщин в России, продолжает сокращаться. С 2021 года все больше рабочих мест становятся доступными для женщин (все профессии, связанные с транспортом - на море, автобусы и грузовики, все виды поездов, включая метро; работа в полиграфии). С марта 2022 года женщинам разрешено работать авиамеханиками и техниками. В конце 2022 года в Госдуму был внесен законопроект о полной отмене профессиональных запретов и исключении дискриминационной статьи из Трудового кодекса.^[5]

4. В обновленной Национальной стратегии действий в интересах женщин (2023-2030) (утверждена в декабре 2022 года)^[6] введены понятия "сексуальное домогательство на работе" и "сексуализированное насилие". Стратегия признает отсутствие гендерного равенства в российском обществе – в оплате труда, в бизнесе, в политике. Среди поставленных целей – "преодоление профессиональной сегрегации и расширение доступа женщин к руководящим должностям", "расширение сфер экономики с участием женщин", в том числе в традиционно мужских профессиональных сферах (точные науки, цифровые технологии, технические специальности) и другие позитивные меры, направленные на достижение равенства мужчин и женщин в сфере труда. Однако в новой Стратегии недостаточно внимания уделено проблеме домашнего насилия, дискриминации ВИЧ+ женщин, женской бедности.

5. В российском законодательстве отсутствует определение понятия "домашнее насилие", а также адекватные правовые гарантии для пресечения различных форм такого насилия, равно как и какие-либо формы охранных ордеров. Российское законодательство не отвечает требованиям, содержащимся в обязательстве государства создать и эффективно применять систему наказания за все формы домашнего насилия и обеспечивать достаточные гарантии для женщин-жертв. Законопроект о профилактике домашнего насилия остается нерассмотренным с 2016 года.

6. Между тем, в России в целом и в отдельных ее регионах, например, в регионе Северного Кавказа, остро стоит проблема насилия в отношении женщин. Известны случаи "убийств чести", похищений родственниками, отобрания детей у матерей, КЖПО^[7]. Как правило, такие преступления против женщин не расследуются и воспринимаются как "норма" местными властями и значительной частью мужского населения.

7. На 39 сессии УПО Россия приняла ряд рекомендаций по созданию условий для свободного осуществления ЛГБТ-людьми их прав и тщательному расследованию случаев преследования гомосексуальных людей в Чечне^[8].

8. Вопреки принятым рекомендациям, российские власти продолжают целенаправленную и фактически открытую политику по стигматизации и маргинализации ЛГБТ-сообщества и социальному исключению ("отмене") открытых ЛГБТ-людей из российского общества.

9. Преследования ЛГБТ-людей на Северном Кавказе за последний годы стало обыденностью. Власти России не предприняли и не предпринимают каких-либо эффективных действий для пресечения массовой практики преследования геев на Северном Кавказе, особенно в Чеченской Республике^[9]. Федеральные власти, которым подчинены правоохранительные органы, фактически открыто игнорируют эту проблематику и оставляют её полностью на откуп региональных властей. Последние не скрывают своего негативного отношения к представителям ЛГБТ-сообщества, а зачастую и вовсе публично оправдывают совершенные преступления ненависти.

10. Положение ЛГБТ-людей на Северном Кавказе можно признать бесправным. У них отсутствуют действенные механизмы защиты их прав, и фактически единственным реальным способом избежать преследования и ежедневного риска физической расправы становится бегство за границу^[10] и получение убежища.

11. Серьезной проблемой для ЛГБТ-людей в России являются так называемые "речи ненависти". В Российской Федерации законодательно установлена ответственность за разжигание ненависти либо вражды (ст. 20.3.1 КоАП РФ, ст. 282 УК РФ), однако правоохранительные органы систематически отказываются возбуждать дела в связи с разжиганием ненависти к ЛГБТ-сообществу. В сети Интернет и СМИ публикуются видеоматериалы, поддерживающие ненавистное отношение к ЛГБТ-сообществу и унижающие достоинство ЛГБТ-людей, продолжают действовать сообщества, чьей целью является разжигание ненависти к ЛГБТ-людям^[11]. Подобные материалы и сообщества не подвергаются блокировке даже после заявлений в госорганы со стороны активистов и просто неравнодушных граждан.

12. Отдельно стоит отметить официальную риторику российских властей и близких к ней публичных лиц. Так, встречаются крайне ксенофобные заявления представителей власти, которые описывают ЛГБТ-идентичности как противоречащие русским и православным ценностям, насаждаемое западной культурой чуждое России явление, как часть плана западных стран по борьбе с Россией. Депутат Государственной Думы и член правящей партии "Единая Россия" Виталий Милонов – самый известный "рупор ненависти" в российской власти, последовательно использующий "язык вражды" в отношении ЛГБТ-людей в социальных сетях и публичных выступлениях. В своих речах политик настойчиво обвиняет представителей ЛГБТ-сообщества в том, что они выступают против основополагающих православных ценностей русских людей, прямо называет ЛГБТ-людей извращенцами и реагирует на любое присутствие ЛГБТ-активистов в публичной сфере крайне оскорбительно. Какого-либо официального порицания, осуждения или критики это не встречает. Подобные речи ненависти со стороны представителей власти стали в российской политической риторике нормой.

13. В России много лет остаются проблемой так называемые "подставные свидания" - вид преступлений против ЛГБТ-людей (в основном гомо- и бисексуальных мужчин и трансгендерных людей), когда потерпевшего под предлогом свидания заманивают в место, где жертва остается наедине с преступниками, а затем, угрожая раскрытием сексуальной ориентации/гендерной идентичности, применением насилия, требуют совершения определенных действий (как правило, вымогают деньги). Зачастую жертвами таких преступлений становятся люди, принадлежащие к уязвимым группам, а именно ЛГБТ-мигранты из стран, в которых принадлежность к ЛГБТ-сообществу традиционно порицается и может обернуться серьезными последствиями вплоть до лишения жизни, а также жители регионов России, где устоялась аналогичная практика.

14. Во многом сама возможность таких преступлений обусловлена создаваемой властями атмосферой нетерпимости и бесправия ЛГБТ-людей в России. Из-за этого преступники ощущают свою безнаказанность, а жертвы опасаются обращаться за защитой. Однако если потерпевший все же решился обратиться за защитой, полиция и суды систематически игнорируют мотив ненависти в таких преступлениях даже в случаях признания этого мотива обвиняемыми. Как результат, специфика "подставных свиданий" (как и других преступлений ненависти против ЛГБТ-людей) остается невидимой, а преступления в отношении ЛГБТ-людей даже при доведении их до суда рассматриваются как обычный разбой, грабеж и т.п., а не как преступление ненависти.

15. Россия не признает принадлежность к ЛГБТ-сообществу в качестве основания для предоставления политического убежища или международной защиты в любой иной форме, даже когда человек, испрашивающий такой защиты, в своей родной стране подвергается реальному и высокому риску не только преследования и физической расправы со стороны гомо-, би- или трансфобно настроенных участников общества, но и официальному уголовному преследованию за свою принадлежность к ЛГБТ-сообществу. Даже в ситуациях, когда заявители могут обоснованно подтвердить надежными и убедительными доказательствами конкретное преследование в стране исхода, решение российских властей никак не меняется. Отказ в предоставлении защиты жертвам преследования ведет к депортации людей в страны, где они практически неминуемо столкнутся с репрессиями по причине их сексуально ориентации/гендерной идентичности.

16. Россия не признает официально однополые отношения – ни зарегистрированные, ни фактические. В связи с этим у однополых пар отсутствуют те правовые возможности, которые имеют разнополые пары в зарегистрированном браке: право не свидетельствовать против своего супруга, льготы при предоставлении отпуска для супругов и другие гарантии трудовых прав супругов (напр., в связи с уходом за больным супругом), право на содержание нетрудоспособным супругом от трудоспособного, право на вселение супруга в социальное жилье, право на совместное супругами усыновление (удочерение), право на налоговые вычеты, посещение больного супруга в реанимации, право супруга – иностранного гражданина не быть подвергнутым выдворению из России, право супруга на получение пенсии в связи с потерей кормильца (второго супруга), гарантии интересов супругов при разделе общего имущества, нажитого в период брака, право супруга на наследство по закону (при отсутствии завещания), право быть захороненным рядом с супругом и др. Всеми этими правами однополые пары в России не обладают в силу отсутствия какого-либо механизма признания однополых отношений.

17. Это ведет к очевидной дискриминации однополых пар, что было ярко показано в деле Европейского Суда по правам человека Fedotova and others v. Russia^[12], в котором Суд признал нарушение Россией прав заявителей на уважение их личной и семейной жизни.

18. В сентябре 2020 г. началась массовая кампания по уголовному преследованию одиноких отцов, имевших детей от суррогатных матерей, и организаций, помогающих им в этом. По мнению следственных органов, такие отцы не могли быть донорами при экстракорпоральном оплодотворении, "так как у них нетрадиционная сексуальная ориентация". Под стражу были заключены сотрудники медицинских центров и юристы, помогавшие оформлять отношения между одинокими отцами и суррогатными матерями. Некоторые отцы с детьми покинули страну, опасаясь преследований. Фактически это представляло собой преследование одиноких отцов-геев, реализовавших естественное право на деторождение, и грубейшее вмешательство властей в личную и семейную жизнь.

19. В конечном итоге кампания вылилась в новые запреты. Приказ Министерства здравоохранения РФ от 31 июля 2020 г. N 803н, вступивший в силу с 01.01.2021 г., лишил одиноких отцов возможности официально воспользоваться помощью суррогатных матерей, а Федеральный закон от 19 декабря 2022 г. N 538-ФЗ законодательно закрепил запрет на использование суррогатного материнства одинокими мужчинами. Это удар по правам не только гомосексуальных, но и гетеросексуальных одиноких мужчин, а по существу – грубейшая гендерная дискриминация.

20. Семейный кодекс РФ запрещает усыновление детей лицами, состоящими в однополом браке, а также лицами, не состоящими в браке и являющимися гражданами государства, в котором однополый брак разрешен (п. 13 ч. 1 ст. 127 СК РФ). Такие лица не могут быть и опекунами (попечителями) ребенка (ч. 1 ст. 146 СК РФ).

21. Власти России отказываются признавать документы о рождении детей, где как родители указаны лица одного пола. В случае рождения ребенка у одного из родителей, состоящих в однополом браке, партнер биологического родителя в России не имеет юридических возможностей быть признанным в качестве второго родителя, что порождает отсутствие у него целого ряда прав: права на совместное воспитание ребенка, права требовать возврата ребенка от лица, неправомерно удерживающего его у себя, права выступать в защиту интересов ребенка в отношениях с другими лицами и представлять интересы ребенка, права быть наследником первой очереди и др.

22. Описанная ситуация – следствие отсутствия какой-либо правовой формы признания однополых отношений в России, что ведет к дискриминации ЛГБТ-родителей, создает ситуацию правовой незащищенности партнеров, не признаваемых Россией в качестве родителей, но фактически являющихся таковыми. Это создает угрозу не только правам родителей на воспитание ребенка, но и праву ребенка на семью, на развитие и взросление в семейном окружении независимо от сексуальной ориентации своих родителей.

23. Подавляющее большинство некоммерческих ЛГБТ-организаций, правозащитных и других ЛГБТ-инициатив, а также многие ЛГБТ-активисты признаны в России т.н. "иностранными агентами"^[13]. Статус "иностранного агента" накладывает существенные ограничения на деятельность, а также дополнительные обязанности перед властями: значительный объем дополнительной отчетности, фактически разрешительный характер реализации мероприятий, которые власти могут запретить под любыми предлогами, отсутствие права на участие в делами государства (напр., занятие государственных должностей, участие в совещательных, экспертных и иных органах, право быть кандидатом в депутаты или членом ОНК и др.), отсутствие права на проведение публичных мероприятий, на получение государственной поддержки, на ведение педагогической или просветительской деятельности и др. Нарушение ограничений и запретов ведет к грандиозным штрафам, а при повторном нарушении – к уголовному преследованию. Статус "иностранного агента" используется властями для "мягкого" запрета деятельности неугодных и выдавливания их из публичной сферы. Это грубейшим образом нарушает право на свободу ассоциаций и право на свободу выражения мнения, что было аргументированно отражено в решении ЕСПЧ по делу Ecodefense and others v. Russia^[14].

24. Масштабное ужесточение законодательства “об иностранных агентах” к настоящему времени позволяет признать т.н. “иностранным агентом” практически любого человека, организацию, незарегистрированное объединение^[15]. Признание россиян иноагентами превратилось в конвейер. Сейчас новые иноагенты вносятся в список каждую неделю по пятницам, и людей там уже больше двух сотен. Однако это лишь малая часть тех, за кем следят власти. Благодаря утечке данных Главного радиочастотного центра (ФГУП «ГРЧЦ») – организации, подведомственной главному органу, ответственному за цензуру в России – Роскомнадзору, стало известно, что власти пристально следят за гораздо большим количеством людей. На них составляются справки, которые впоследствии используются Минюстом для внесения людей в реестр иностранных агентов. Часть справок уже пошли в ход, часть все еще ждет своего часа. Логику слежки со стороны властей окончательно проследить невозможно, однако из опубликованных данных следует, что слежка за ЛГБТ-активистами ведется тотальная.

25. Преследование ЛГБТ-организаций и активистов с каждым годом становится все более привычной практикой. Признание организации или гражданина "иностранным агентом" – только один из способов борьбы с инакомыслием. Однако власти действуют более радикально и грубо: в частности, создавая физические препятствия деятельности организаций и принудительно их ликвидируя.

26. На протяжении последних пяти лет деятельности Международного ЛГБТ-кинофестиваля «Бок о Бок» не было ни одного года, когда бы фестиваль был проведен беспрепятственно, без вмешательства и срывов со стороны властей. В частности, в ноябре 2018 г. день открытия в Санкт-Петербурге был сорван депутатом Госдумы Виталием Милоновым, который сообщил, что кинофестиваль якобы удерживает заложников^. В этом же году в один из дней фестиваля полиция вовсе сорвала показ, не позволив зрителям вернуться в зал после проверки сообщения о заложенной бомбе. В 2019 году в Санкт-Петербурге первые пять дней площадки фестиваля якобы “минировались неизвестными”. Правоохранительные органы демонстративно тратили несколько часов на проверку ложных сообщений о якобы заложенных бомбах. При этом несмотря на очевидность ложности таких сообщений, полиция никогда не возбуждала уголовные дела по собственной инициативе. Фестивалю требовались долгие месяцы тяжб, чтобы заставить правоохранительные органы возбудить дела о заведомо ложном сообщении об акте терроризма (ст.207 УК РФ). Ни одно уголовное дело не было доведено до установления виновных и привлечений их к ответственности.

27. В Москве в 2019 году атаки на четырехдневный фестиваль стали совершенно беспрецедентными: каждый день фестивальные площадки осаждали националисты – НОД, SERB, “Сорок сороков”. Они мешали зрителям пройти к площадке, выкрикивали оскорбления, обливали зрителей ядовитой жидкостью, снимая все на видео. Каждый фестивальный день было ложное сообщение о заложенной бомбе, а на третий день пришлось эвакуировать зрителей из зала, потому что двое националистов пронесли в зал бутылку со зловонно пахнущей жидкостью. Все эти события сотрудники полиции практически игнорировали, хотя и находились на площадке фестиваля постоянно. Лишь в первый день глава националистов и еще несколько человек были задержаны и доставлены в полицию.

28. В 2020 г. фестиваль был сорван сотрудниками полиции и санитарно-эпидемиологических служб под предлогом нарушения фестивалем антиковидных требований, а площадка фестиваля была закрыта на целую неделю даже для доступа других арендаторов.

29. Финансовый оператор Российской ЛГБТ-сети – Благотворительный фонд социально-правовой помощи "Сфера" – в 2016 г. был признан иностранным агентом. В 2022 г. «Сфера» была подвергнута беспрецедентной проверке со стороны Минюста России. Организацией были представлены практически все документы за период последних 3 лет деятельности, около 5000 листов документов. По результатам проверки в феврале 2022 г. «Сфере» был предъявлен иск о ликвидации по причине якобы имевшихся в деятельности организации "грубых и неустранимых нарушений". Фактически же основания ликвидации сводились к нарушению т.н. "традиционных семейных ценностей", продвижению "чуждой для России идеологии ЛГБТ" и, таким образом, "подрыву основ конституционного строя России" и "созданию угроз безопасности страны". Несмотря на абсурдность подобных обвинений, суд удовлетворил иск. В сентября 2022 г. после рассмотрения апелляции решение суда вступило в законную силу. 20.10.2022 г. «Сфера» была исключена из Единого государственного реестра юридических лиц и прекратила свое существование в России. После ликвидации финансового оператора Российская ЛГБТ-сеть продолжила свою деятельность как незарегистрированное общественное объединение, которое ранее тоже было внесено в список "иностранных агентов".

30. Наиболее ярким проявлением государственной гомофобии стал принятый в 2013 г. федеральный закон о т.н. "запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних". Закон подвергся критике со стороны множества международных организаций^[16]. Однако в конце 2022 г. власти России пошли еще дальше: был принят и вступил в силу закон о тотальном запрете «пропаганды ЛГБТ», как среди несовершеннолетних, так и взрослых. Требование касается любых источников информации — кино, книг, компьютерных игр, СМИ и т.д., запрещено продавать любые товары, которые содержат такую информацию (в том числе книги, кинофильмы и т.д.). За нарушение запрета «пропаганды ЛГБТ» грозит штраф от 50 до 400 тысяч рублей для граждан, от 100 до 800 тысяч — для должностных лиц, от 800 тысяч до 5 млн рублей — для юрлиц или приостановление их деятельности до 90 суток.

31. Этот запрет уже стал причиной множества случаев цензуры, в особенности в книжной индустрии и в кино. Книжные магазины и сервисы электронных книг изымают из продажи и доступа книги, содержащие даже минимальную ЛГБТ-тематику, т.к. опасаются применения новых репрессивных законов. Роскомнадзор распространил список кинолент, которые запрещено показывать теперь в России, даже с маркировкой 18+. Среди этих кинокартин: «Горбатая гора», «Назови меня своим именем», сериал «Будет больно» и др. Все они уже недоступны на российских онлайн-киносервисах.

32. Этим же законом был введен новый запрет на распространение среди детей информации, "демонстрирующей нетрадиционные сексуальные отношения", включая описание, изображение нетрадиционных сексуальных отношений. Фактически это запрещает даже упоминания ЛГБТ среди несовершеннолетних. За нарушение грозит штраф от 50 до 200 тысяч рублей для граждан, от 100 до 400 тысяч — для должностных лиц, и от 800 тысяч до 4 млн рублей — для юрлиц.

33. Подобные запреты грубо нарушают международные стандарты в области прав человека не только по отношению ко взрослым представителям ЛГБТ-сообщества, что не раз устанавливалось международными организациями^[17]. Они нарушают и права детей на получение информации, в том числе информации по вопросам сексуальной ориентации/гендерной идентичности как элемента их свободы искать, получать и передавать информацию и идеи любого рода (ст.13 Конвенции о правах ребенка). Запрет также не согласуется с рекомендациями учреждений ООН, в частности с Международным техническим руководством по сексуальному образованию, составленному на основе фактов и научных данных ЮНЕСКО совместно с ЮНИСЕФ, ВОЗ, ЮНЭЙДС и др.^[18]

34. Главный орган российской государственной цензуры – Роскомнадзор – массово блокирует неугодные властям России информационные ресурсы, в том числе содержащие информацию об ЛГБТ. В 2021 г. Федеральное агентство по делам молодежи (Росмолодёжь) также стала одним из инициаторов внесудебных блокировок ЛГБТ-ресурсов под предлогом защиты интересов несовершеннолетних^[19].

35. В конце 2021 г. сайты и онлайн-кинотеатр Международного ЛГБТ-кинофестиваля «Бок о Бок» были во внесудебном порядке заблокированы Роскомнадзором на основании решения Росмолодежи. Несмотря на возрастные ограничения сайтов и онлайн-кинотеатра (18+), причиной блокировки явился уже традиционный для властей повод — т. н. «пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних». Фестиваль обратился в суд для признания блокировок незаконными, однако суд отказал в удовлетворении требований.

36. Аналогичным преследованиям подверглись сайты Российской ЛГБТ-сети, портала Парни+, Онлайн-музей ЛГБТ-истории России и многих других ЛГБТ-ресурсов, вплоть до групп ЛГБТ-знакомств в социальных сетях.

37. В конце 2022 г. правительство России внесло информацию, «пропагандирующую нетрадиционные сексуальные отношения и (или) предпочтения, педофилию, смену пола» в перечень контента для внесения в единый реестр запрещенных сайтов Роскомнадзора^[20], что фактически узаконило и значительно упростило внесудебную процедуру блокировок информации об ЛГБТ Роскомнадзором. Сам Роскомнадзор не скрывает уже массовых блокировок ЛГБТ-ресурсов: в январе 2023 г. орган официально отчитался, что с момента вступления в силу 6 декабря 2022 г. закона о запрете «пропаганды ЛГБТ» в реестр запрещенной информации было внесено 306 сайтов с ЛГБТ-тематикой.

38. В декабре 2021 г. Министерство культуры России отказало Международному ЛГБТ-кинофестивалю «Бок о Бок» во включении в т.н. перечень проводимых на территории России международных фестивалей на 2022 г. Основание отказа сводилось к тому что кинофестиваль «пропагандирует нетрадиционные сексуальные отношения среди несовершеннолетних», несмотря на то, что фестиваль всегда и везде делал возрастное ограничение 18+. Фактически это означало запрет на официальное проведение кинофестиваля в России в 2022 г. даже в онлайн-формате. В октябре 2022 г. было вынесено решение Арбитражного суда г. Москвы об отказе в признании незаконным отказа Министерства культуры.

39. С принятием закона о «пропаганде» силовиками регулярно проводятся незаконные рейды по преследованию ЛГБТ-инициатив. Так, в феврале 2023 года полиция и Центр «Э»^[21] пришли с обыском в комьюнити-центр Дальневосточного общественного движения «Маяк» во время встречи группы поддержки ЛГБТ-людей. У представителей правоохранительных органов не было ни ордера об обыске, ни постановления суда, они утверждали, что это не обыск, а «осмотр». Через час после обыска присутствующих увезли в отдел и стали допрашивать. Одному из молодых людей во время обыска начали угрожать насилием, и под давлением он дал доступ к своему телефону – полицейские стали читать переписки и фотографировать их. Есть основания полагать, что с ростом государственной гомо, би- и трансфобии такие акции устрашения будут происходить чаще и затрагивать не только правозащитные, просветительские и иные некоммерческие ЛГБТ-инициативы, но и гей-клубы^[22], ЛГБТ-вечеринки и другие места компактного собрания ЛГБТ-людей.

40. 20.05.2022 г. Министерством здравоохранения РФ был издан приказ № 342-н^[23], расширяющий перечень видов трудовой деятельности, которые требуют обязательного психиатрического освидетельствования. Одновременно с этим правительство РФ распоряжением № 3759-р от 05.12.2022 утвердило перечень медицинских психиатрических противопоказаний для осуществления отдельных видов деятельности и деятельности, связанной с источником повышенной опасности. В указанном перечне наряду с такими диагнозами, как шизофрения и бредовые расстройства, содержатся диагнозы с F.60 по F.69 (МКБ-10) включительно.

41. При этом в России диагноз F.64 ("расстройства половой идентификации") ставится трансгендерным людям в том числе в рамках процедуры получения медицинского заключения о смене пола, необходимого для изменения гендерного маркера в официальных документах.

42. Хотя названный перечень требует, чтобы диагноз сопровождался "хроническими и затяжными с тяжелыми стойкими или часто обостряющимися болезненными проявлениями", само по себе включение в перечень диагноза F.64 в очередной раз демонстрирует государственную патологизацию трансгендерности, а размытые формулировки создают высокие риски закрытия для трансгендерных людей целых видов трудовой деятельности в силу самого факта трансгендерности^[24]. Включение диагноза F.64 в указанный перечень явно необоснованно, поскольку трансгендерность объективно не мешает выполнять трудовую функцию и неопасно для окружающих.

43. Комиссии, выдающие медицинские заключения, необходимые для смены гендерного маркера в официальных документах, созданы лишь в нескольких регионах России^[25]. Это создает значительные трудности для Т-людей, проживающих там, где такие комиссии отсутствуют. Сами комиссии, как правило, созданы на базе частных медицинских организаций, а их прохождение стоит значительных денег и может занимать не один день. Фактически власти, создав правовую рамку для смены документов^[26], полностью устранились от помощи Т-людям в этом вопросе.

44. Глубокую озабоченность вызывает судебная практика, касающаяся признания браков, один из супругов в которых — трансгендерный человек, недействительными по причине их якобы фиктивности.

45. Так, в ноябре 2022 году Пролетарский районный суд г. Твери признал недействительным брак двух женщин. Брак был заключен до смены супругом документов на женские, таким образом, в ЗАГС были представлены два паспорта будущих супругов: мужской и женский. Уже находясь в браке, супруг осуществил смену документов и юридически стал рассматриваться как женщина. Прокурор Пролетарского района г. Твери обратился в районный суд с иском о признании брака недействительным в связи с его фиктивностью. В своем решении Суд указал, что не может согласиться с доводами представителей ответчиков о том, что между лицами, заключившими брак, «существовали и существуют семейные отношения», поэтому их брак не может быть признан действительным. Решение было обосновано тем, что на момент рассмотрения дела оба супруга были женщинами, что, в соответствии с требованиями российского законодательства, препятствует заключению брака.

46. При этом в законодательстве России отсутствует такое основание для признания брака недействительным, как «смена пола одним из супругов», а такое основание, как «фиктивность брака» подразумевает, что супруги или один из них не намеревались создать семью (ч. 1 ст. 27 СК РФ). Более того, важно отметить, что, согласно требованиям закона, брак признается недействительным со дня его заключения (ч.4 ст.27 СК РФ), что влечет аннулирование всех юридических последствий брака даже за период до смены гендерных документов.

47. Известно о еще нескольких аналогичных исках. Практика получает свое дальнейшее распространение по всей России и свидетельствует о грозящем наступлении на семейные права Т-людей, включая лишение прав, приобретенных в период брака (напр., право на раздел общего имущества супругов, право на наследование, право быть признанным отцом ребенка в силу состояния в браке с матерью на момент рождения ребенка и др.).

Dated April 4, 2023
As a result of the previous UPR cycle in 2018, several recommendations were accepted by Russia (namely, 147.89 — 147.98, 147.123 — 147.129, 147.238). None of them were implemented and the situation worsened for the last 4 years.
This report on the situation with LGBT+ rights in Russia is provided by a coalition of LGBT+ organisations for the 44th UPR session. The following organisations contributed to this report:

"Sphere Foundation" (spherequeer.org) was an NGO based in St. Petersburg, Russia since 2011, through the years having evolved into the biggest Russian LGBT+ foundation. From the onset, Charitable Foundation ‘Sphere’ acted as a fiscal sponsor and implementing body for key LGBT+ rights initiatives across Russia. In April of 2022, it was ruled to dissolve the Foundation following a court process brought on by the Russian Ministry of Justice where the organisation’s activity ‘mainly aimed at LGBT+ people’ was found as allegedly ‘undermining moral foundations of the Russian society’. Sphere’s team has remained intact and maintains its work, preserving and developing programs and activities aimed at supporting the rights of the LGBT+ community throughout Russia.

LGBT-Initiative group "Coming Out" (comingoutspb.com) is a regional nonprofit initiative group founded in 2008 in St. Petersburg, Russia. Coming Out works for universal recognition of human dignity and equal rights of all regardless of sexual orientation or gender identity by lobbying and advocacy, educational and cultural events, and providing psychological and legal services to LGBT+ people.

"ECOM" (Eurasian Coalition for Health, Rights, Gender and Sexual Diversity, ecom.ngo) is an international non-governmental association based in Tallinn, Estonia. We are a membership association open to non-profit organisations and activists working in the field of rights and health of LGBT+ communities in the Eastern Europe and Central Asia (EECA) region.

DELO LGBT+ (delo.lgbt) is a human rights association of lawyers and civil activists founded to protect the rights of LGBTI+, intersex, asexual, and polyamorous people and other groups subject to discrimination of the basis of sexual orientation, gender identity, or preferred type of relations. The group continues to operate in Russia, and its participants provide the kind of assistance that cannot be provided from abroad, namely, representation in courts and other law enforcement bodies and so forth.

1. Over the past 4 years, the LGBT+ community in Russia has faced increased responsibility for LGBT+ propaganda. Instead of implementing the recommendations of the previous review, the Russian Federation introduces additional discriminatory restrictions for citizens based on their sexual orientation and gender identity.

2. On November 24, 2022, State Duma adopted the law about complete ban of the so-called "LGBT+ propaganda" — not only among minors as it was since 2013, but among all age groups. The penalties in the new law show that the state equates the dissemination of information about LGBT+ people with the distribution of child pornography. The liability provided for under these articles has become identical from the end of 2022.

3. The first goal of this law lies not in the punishment of separate individuals, but rather in the ban on all and any information about LGBT+ on the Internet and inducement of homophobic views of the citizens. In April 2022, Meta and TikTok were fined for propaganda. In May, a lawyer at the LGBT Resource Center in Yekaterinburg was fined twice for posting information on the organisation's website. In July, blogger Yury Dud was fined for a video with the artist Pavlov-Andreevich. In August, the head teacher of a school in Yekaterinburg was brought to administrative responsibility for the dance of graduates.

4. The second goal of this law is to rally citizens around the ideology of "traditional Russian values''. In order to continue the war, an ideology is needed. For Putin, hatred, in particular, of LGBT+ people became such an ideology. The state propaganda machine began to use the hatred against LGBT+ community at the beginning of a Russian full-scale invasion. Federal channels spoke about the participation of representatives of the LGBT+ community in the war on the side of Ukraine as a negative characteristic of the quality of the armed forces. State representatives have started habitually demonising being LGBT+, associating it strictly with Western influence, equating it with an issue of national security.

5. This law is strongly against the principle of individual autonomy secured by the Constitutional Court decisions (see Constitutional Court decision in the case of Alexeyev, Evtushenko and Isakhov №24-П). The freedom of sexual self-identification means the duty of the State not to hinder the person's choice of their sexual behaviour (suggesting such behaviour as nonviolent and non-dangerous for others).

6. According to the law, cases of propaganda should be investigated by the police. However, Sphere Foundation is aware that since 2019, the FSB has been systematically engaged in identifying "propaganda of non-traditional sexual relations" on the Internet. FSB letters started the "propaganda" cases of Aleksey Pavlov from Naberezhnye Chelny, Ekaterina Topchiy and Sergey from Khabarovsk, Yulia Tsvetkova from Komsomolsk-on-Amur. Sphere's lawyers applied to FSB with the question, why they but not the police were in charge of this work. The involvement of the FSB shows us that countering information about LGBT+ is part of high-level government policy.

7. According to Mediazona, a Russian independent media outlet, first seven charges related to the new "LGBT+ propaganda" law were made against trans women sex workers, who are migrants^[1]. This shows that intersecting identities increase vulnerability^[2]. According to Kyrgyz Indigo’s research, trans women sex workers migrants are struggling with human rights violations in Russia on a daily basis^[3]. 83% of them were blackmailed, 74% faced illegal detention and 52% were forced to provide information about their clients to police.

8. In spite of the earlier recommendations, civil society organisations faced unprecedented pressure by the Russian authorities since the 3rd Universal Periodic Review. By the beginning of the full-scale invasion, most of the notorious Russian human rights initiatives and independent media outlets were pushed out of the country or cracked down, their legal entities being liquidated and their managers and employees facing risks of criminal prosecution.

9. The main tool used to silence Russian civil society has been ‘foreign agents’ legislation, introduced in 2012. It was drastically widened and harshened^[4] at the end of 2020. Since then, the law targeted not only NGOs, independent media outlets, and ‘individual-media foreign agents’ but also non-registered entities as well as administrators, employees or members of all the above-mentioned entities. In case of individuals, a criteria of foreign funding was lifted, so ‘any form of support from abroad’ qualified a person to be labelled. Four different registers were introduced for each type of ‘foreign agents’. Evidently, the variety of the lists led to the amount of paperwork overwhelming even for the Ministry of Justice. Thus, in 2022 another bill was introduced, further widening the scope of repressions and as well as composing a united list of foreign agents^[5].

10. As of March 2023, the list contained 559 ‘foreign agents’ of which 252 individuals. The list includes the main Russian federal and region LGBT+ organisations as well as vocal LGBT+ activists. Among them are Coming Out, Sphere Foundation, Russian LGBT Network, Moscow Community Center, Action, T*-Action, Irida, Revers, Majak, Resource LGBT Center, Federation of LGBT Sport, T9 NSK, Igor Kochetkov, Mariya Sabunaeva, Kirill Fedorov, Sasha Kazantseva, Regina Dzugkoeva, Karen Shahinyan, Yaroslav Sirotkin.

11. The list does not include any motivation for the designation of a foreign agent except for a reference to a respective provision of the law. Therefore, the main way to learn the reasoning behind an arbitrary decision is to file a complaint. One of the reasons for several persons even who are not LGBT+ activists is ‘LGBT propaganda’ (or ‘propaganda of non-traditional relationships’). Among such people are Elizaveta Gyrdymova (singer Monetochka), Daria Serenko (co-founder of Feminist Anti-War Resistance), Moscow regional deputy Darya Besedina.

12. For an attorney at law Mikhail Benyash, the reasoning was his official remuneration from human rights organisations, including Human Rights Centre Memorial and Sphere Foundation. In February 2023, Benyash was disbarred by the rule of the Krasnodar Bar Association.

13. Designation as a ‘foreign agent’ causes both formal and informal discrimination for respective individuals and entities. All the individuals in the list are subjected to severe limitations in terms of their professional activities. Excessive reporting obligations consider every ‘foreign agent’. The Code on Administrative Offences and the Criminal Code were amended simultaneously in 2020, causing unbearable fines for organisations and individuals and criminal liability for up to 5 years of imprisonment for individuals for violations of the foreign agents legislation. Informal intimidation included the intensified smear campaign in state-related media and attacks on the work and private spaces of those designated as ‘foreign agents’.

14. The informal consequence of designation as a ‘foreign agent’ is becoming a target for a smear campaign. State-related media and public officials such as the State Duma deputies regularly mention human rights defenders, journalists and activists using such terms as ‘traitors’. Media outlets associated with Evgeniy Prigozhin, a notorious owner of the ‘Vagner’s PMC", had been publishing ‘investigations’ based on various NGOs’ public reports calling to designate human rights initiatives and independent media ‘foreign agents’ and ‘undesirable organisations’ months and sometimes weeks prior to the designation of a respective initiative. The LGBT+ rights initiatives and activists faced numerous public accusations in ‘propaganda’ and ‘manipulations with fragile children’s psyche’.

15. The use of the law on undesirable organisations has also been widened. Since 2015, the label ‘undesirable organisations’ has been applied to foreign NGOs and media outlets. According to the Russian authorities, their activities ‘threaten the foundations of the constitutional system of the Russian Federation, the defence capability of the country, or the security of the state’.

16. ‘Undesirable organisations’ are prohibited from conducting any activities on the territory of the Russian Federation under the risk of administrative and criminal liability for the employees and founders. Russian citizens are also prohibited from participating in such organisations’ activities abroad. Participation in an "undesirable organisation" is punishable by a fine of up to 100,000 rubles. If a person has previously been held administratively liable, engagement in an "undesirable organisation" becomes a criminal act and can be punished with up to 5 years imprisonment.

17. Since 2022, the prosecutor's office has been investigating Alesandr Voronov, the CEO of the LGBT-initiative group Coming Out, for cooperation with an ‘undesirable organisation’. The reason was a brochure about LGBT+ parents, published jointly with The Heinrich Böll Foundation, which was recognized in Russia as an ‘undesirable organisation’. The brochure was published in 2009, when Voronov was not yet a director and the Bell Foundation was not an ‘undesirable organisation’ (it was recognized as such in 2022). This case shows how collaboration between NGOs can be dangerous and prosecuted if one of them is deemed undesirable. In addition, this case demonstrates that cooperation with "undesirable organisations" has no statute of limitations and can become a reason for persecution at any time.

18. As of 10 March 2023, the registry of undesirable organisations consisted of 78 organisations. Among them, there are international donor institutions, human rights organisations, independent media, political entities, research organisations, educational entities, socio-educational initiatives and projects, etc.

19. Further risks were introduced for the remains of Russian civil society in February 2022 with the ‘war censorship’ legislation effectively prohibiting any public assessment of the actions of the state military forces and the government in terms of the invasion.

20. In December 2022, the repressive legislation was complemented by signing into force amendments to the law on ‘propaganda of non-traditional sexual relations’, pushing all the LGBT+ rights organisations and initiatives out of the legal field. According to the current version of the law, the ‘spread of information or public actions in order to <…> create a distorted perception of traditional and non-traditional relationships’ equal value’ if made online and affecting minors leads to the same consequences for a legal entity as production and distribution of child pornography. Thus, for LGBT+ rights initiatives any public activity may lead to a 5 million RUB fine and 3 month suspended operations.

21. Should the civil society organisation survive the above mentioned measures and continue its operations in the country, the authorities take the extreme measures, namely the liquidation of a legal entity and criminal prosecution of individuals involved in its operations. The most notorious cases of such measures are the liquidation of the Memorial and the Moscow Helsinki Group^[6].

22. In February 2022, the Ministry of Justice filed a lawsuit against the Sphere Foundation which was supporting LGBT+ persons in Russia.^[7] According to the state position, the constitution of the country enshrines ‘basic traditional family values’, and the foundation’s work is aimed at ‘changing the legislation and moral foundations in the Russian Federation’. In April 2022, the Kuibyshev District Court of St. Petersburg issued a decision to liquidate the Sphere Foundation.

23. The Russian Penitentiary legislation as well as the Federal Penitentiary Service (FSIN) does not have any specific guidelines or procedures for transgender prisoners. The main strategy the administration of penitentiary facilities uses in cases of transgender persons is solitary cells. This practice is punitive, coses a serious risk for mental health and is considered as humiliation of human dignity. Solitary cells make resocialization for transgender persons even more challenging after their sentence is finished. Moreover, solitary confinement may become a nearly permanent solution throughout a transgender person’s sentence, as it happened with Nazar Gulevich.

24. Nazar Gulevich is a transgender man, Belarusian citizen, who was detained in the Moscow region in August 2018 under suspicion of fraud. He was sentenced to 4,5 years in the standard regime penal colony. Later, the Moscow City Court ruled to reduce his sentence to 4 years. More than a half of Nazar’s sentence was spent in the solitary cell in the pre-trial detention centre with little to no human contact, and near to no time spent outside his cell.

25. The facility’s administration argued that solitary confinement was the only measure available to ensure safety of a transgender man in a female detention centre. After the verdict on Gulevich’s case came into force, he had to spend 3 months in prison from 4 appointed years. To serve such a short term of imprisonment, a prisoner is allowed to remain in a pre-trial detention centre. However, instead of this, he was sent for 3 months between male colonies, where each time he was kept in solitary confinement. After the release, Gulevich was deported to Belarus due to the ban on the presence on the territory of the Russian Federation of foreign citizens who were previously prosecuted in Russia. This was another additional punishment in the case of Nazar Gulevich.

26. Despite the claims on the lack of alternative measures to ensure safety of a transgender prisoners in a penitentiary facility, there is a case representing the opposite. Innokenty Alimov, also a transgender man, was sentenced to 4,5 years in the standard regime penal colony in February 2021. First two months of his term Alimov spent in the solitary cell in a female pre-trial detention centre. After his attorney’s intervention, Alimov was transferred to the medical unit of the facility and later was allowed to remain in a pre-trial detention centre. In October 2022, Alimov was transferred to a female penal colony upon his official request.

27. These two cases demonstrate a certain willingness of the Russian penitentiary system to not only formally ensure safety of prisoners by keeping them in isolation, but also make further steps. Unfortunately, the solution remains to depend on the administration of the detention centre. The same applies to the medical examination of transgender persons in the penitentiary facilities, their access to gender-affirmative hormonal therapy, and other specific needs.

28. The ultimate goal of the "propaganda law" lies not in the punishment of separate individuals, but rather in the ban on all and any information about LGBT+ on the Internet and inducement of homophobic views of the citizens. In recent years, organisations such as the Sphere Foundation, the Russian LGBT Network, Prini Plus, Coming out, the Resource Center for LGBT in Yekaterinburg, Rainbow World from Perm, Mayak from Vladivostok and others have faced blocking of their sites.

29. The new law on "propaganda" makes it possible to block sites despite the presence of age verification on entry. Previously, the question "Are you over 18 years old?" saved many LGBT+ sites from blocking.

30. The authority responsible for blocking of LGBT+ content is Rosmolodezh. Since 2019 this agency has the authority to block websites on the Internet without a court decision.

31. The problem of "fake dates" is still a great challenge for the Russian LGBT+ community. "Fake dates" is a type of hate-crimes against LGBT+ community (topical mostly for cisgender gay or bisexual men and transgender women). In these crimes the criminals call their victim to the "date". After this they demand money/some actions with the threats of using violence and outing. Russian courts and law enforcement agencies don't consider such crimes as hate-crimes. The Criminal Code of the Russian Federation has some provisions against hate-crimes (see Art. 63 of the Russian Criminal Code). Anyway, the criminals get their punishment because of "ordinary" robbery, extortion etc. It happens even in the cases where accused openly declare their homophobic motive. Such crimes hurt the most vulnerable groups such as migrants and people from Caucasian parts of Russia.

32. The "fake dates" crimes are possible because of stigmatisation of LGBT+ people in Russian society. Homophobic policy provided by the Russian Government is also a cause of such crimes.The fear of outing and possible problems because of "bad" sexual orientation make LGBT+ people "easy victims".

33. Russia recognizes only one form of registered relationships - heterosexual marriage. It leads to the situation when partners in same-sex relationships have no possibilities to get rights that usually spouses have (right not to testify against a spouse, right to take part in social programmes for young families, right to to an inheritance under the law, right to tax deductions; the right to visit a spouse in the ICU; the right of a foreign-born spouse to not be deported from Russia etc.). This position found support in the European Court of Human Rights (ECHR) case Fedotova and Others v. Russia. The Court found the right of the applicants to respect their private and family life was violated.

34. The new court practice causes concern. Since 2022 courts have started to invalidate marriages where one of the spouses is a transgender person. According to the court's decisions, marriage considered as a union of a man and a woman and "same-sex" marriages are against Russian traditions and foundations of the state.

35. At the same time in the Russian legislation "sex change by one of the spouses" doesn’t exist among the grounds for invalidating a marriage.

36. Russia does not recognize legal situations where a child can have same-sex parents. Moreover, Family Code of Russia prohibits people in same-sex marriages and people who are citizens of a country that allows same-sex marriage and are unmarried from adopting children (Art. 127(1)(13) of the Russian Family Code). Such people also cannot be foster parents (guardians) for a child (Art. 146(1) of the Family Code).

37. Such nonrecognition leads to legal insecurity of LGBT+ families. It also leads to discrimination of the "second" parent (the biological parent’s partner) in LGBT+ unions. Such people (who are de-facto parents) have no possibility to use parents rights such as the right to raise a child together; the right to demand that a child be returned from a person who is wrongfully keeping that child; the right to advocate for the child’s interests in relationships with other people and represent the child’s interests, etc.

38. Gay, bisexual men and trans people are the key population. Due to the "LGBT propaganda" law, "foreign agents" communities are excluded from publicly funded HIV prevention programs and do not have access to foreign funds. Both of these laws prevent the creation of low-threshold assistance services.

39. Russia is the only country in the EECA region, where PREP (pre-exposure prophylaxis) is completely absent. It shows that one of the most effective HIV prevention methods is not available to key populations, including LGBT+. Inability to test for STIs through rectal and oropharyngeal swabs limits access to STI prevention and treatment among people who practise anal and oral sex.

40. The existing system of epidemic surveillance obliges doctors of public institutions to report personal data each person tested and received positive for syphilis, gonorrhoea and chlamydia. According to the regulations, employees of the epidemiological service should call and call a person for additional examination, or send a notification with a request to appear. These discriminatory practices call into question the issue of data retention, leading to the risk of disclosure of information about health and sexual orientation and gender identity.

41. Due to legislation, HIV positive migrants could face deportation in spite of the fact that such legal provisions do nothing to prevent the spread of the virus, but only make people afraid to get tested and get necessary treatment.